Александра Свиридова ГОРЬКАЯ РАДОСТЬ
Запомните название - «Четыре ночи с Анной». Единственный фильм фестиваля, разбивший мне сердце. Автор и режиссер – благополучно забытый всеми и заново открытый Ежи Сколимовский, последняя лента которого провалилась в прокате 17 лет назад. Он вышел в свои 70 подтянутый, стройный, непреклонный, и показал высший пилотаж. Абсолютное настоящее кино на сливочном масле. Чтоб знали компьютерные мальчики-неоформалисты, как выглядит подлинник.
В этом фильме тоже почти нет слов. Но они и не положены по сюжету: большой увалень неопределенного возраста от 30 до 40, безвредный дурачок маленького поселка, выросший без родителей – с бабкой, которая умирает в начале фильма, - работает в маленьком крематории при поселковой больнице. Сжигает в маленькой печке трупы, предварительно разрубая их на куски…
Такое душевное начало у любовной драмы…
Сюрреальность происходящего открывается вся и сразу. Кафкианская усмешка автора присутствует в каждом кадре. Но вся история развивается медленно и подробно, в таких дотошных деталях, которые свойственны только Босху. Камера скользит, как скользил бы глаз Кафки или Хармса по картине Босха.
Наш герой, оставшись один, высматривает в подзорную трубу девушку в окне – привет Хичкоку и Кеслевскому в одном флаконе, - а дальше - подсыпает ей в сахарницу на подоконнике оставшегося от бабки снотворного. И ЧЕТЫРЕ ночи подряд, дождавшись, пока Анна уснет, одинаково влезает к ней в окно, сидит на полу подле нее спящей и умирает от счастья.
В этом месте разит поздним Бюнюэлем, так как ни секса, ни сексуальных извращений не будет.
Есть только такая бестолковая не изъяснимая словами любовь, как у глухонемого Герасима к Муму. Но – нашу вожделенную Анну насилует неизвестно кто, а она покажет ментам на Героя…
Его – влюбленного – повяжут и посадят. И – Сколимовский не пощадит никого – ни на экране, ни в зале, - покажет, что он все знает про неореализм и новую волну, которую когда-то сам и погнал, написав первый сценарий к фильму Романа Поланского «Нож в воде». В страшном коротком эпизоде на зоне нашего увальня, пропитанного любовью до такой степени, что он даже не в обиде на Анну, - на кухне, где он моет посуду в тюрьме, поставят раком и изнасилуют настоящие бандюки… Притопив голову в мутных помоях – чтоб не дергался…
Ужас.
А Анна тем временем придет к нему на свидание в тюрьму и, потупив взор, скажет, что она знает, что это был не он… тот, кто её…
Рассказываю смело, так как тоже взяла короткое интервью, задав Сколимовскому один вопрос:
- Кто ваш дистрибьютор?
- Нет его.
И не мудрено: картина настолько высочайшего класса, что показывать ее в Америке негде и некому… А то, что критики видят в ленте и Хичкока, и Босха, и Кафку, и Бюнюэля одновременно, вызвало здоровую усмешку втора:
- Ну что ж, я в хорошей компании…
Отвечая на вопрос о том, почему он поставил именно такой камерный, сосредоточенный, точный фильм в интерьерах маленького городка на Мазурских болотах, незамысловатую любовную историю – Сколимовский ответил, что он давно хотел сделать фильм, который бы нравился ему самому.
Семнадцать лет Ежи Сколимовский не выходил на съемочную площадку. Режиссер, поэт, художник Сколимовский родился в 1938 году. Он был одним из авторов сценариев «Невинных чародеев» Анджея Вайды и «Ножа в воде» Романа Поланского. После дебютного фильма «Словесный портрет», снятого в 1964 году, Сколимовский вошел в отряд представителей европейской новой волны, а когда положили на полку его фильм «Руки вверх» в 1967 году, он не задумываясь покинул Польшу и уехал на Запад. Снимал авторские и коммерческие фильмы.
Снимался сам как актер у Фолькера Шлёндорфа, Тэйлора Хакмана, Тима Бэртона и других. Много и серьезно занимался живописью, готовил и проводил выставки. Его работы находятся в престижных коллекциях. И вот… Снова за старое.
Автор подчеркнул не раз, что в этом фильме он имел удовольствие работать как живописец. Каждый кадр – законченное живописное полотно. Бюджет фильма был достаточен, и 42 съемочных дня, по мнению режиссера, – это также большой срок для работы без спешки.
Исполнительница главной роли Кинга Прайс и актер Ольштынского драматического театра Артур Стеранко стали открытиями фильма, подчеркнул Ежи Сколимовский. Он рассказал в лицах, как долго искал исполнителя главной роли.
- Я видел этого и того, беседовал с этим и тем, тот мне сказал, как он понимает героя, а этот предлагал наполнить его этим и тем. И я понимал, что они способны интеллектуально даже обогатить мой замысел, но почувствовать то, что чувствует мой герой, они не могут. И тогда мне рассказали об одном парне в провинции… Я позвонил ему, пригласил приехать и когда он вошел в мою дверь бочком и первым делом сказал, что вы, наверное, позвонили мне по ошибке… я приехал сказать вам это и поблагодарить, - я понял, что это – ОН.
Показ картины «Четыре ночи с Анной» в Каннах открыл фильму дорогу в мир. Её пригласили на все возможные фестивали: в Торонто, Сидней, Мар дель-Плата, Белград, Мельбурн, Корею, Нью-Йорк и многие другие, но дальше фестивалей дело не идет…
Сколимовский спокойно относится к своему явному превосходству. Стройный, подтянутый, во всем черном и черных очках, он выглядел одновременно похожим на своего друга Збигнева Цыбульского и на своего «врага» Войцеха Ярузельского. И глядя на его непреклонную осанку, я неожиданно поняла, почему он так блистательно справился с ролями полковника КГБ Чайкова в «Белых ночах», где Барышников играет нам историю своего побега, и в последней заметной роли дяди Степана - в недавних Eastern Promises (2007) – о российской мафии в Лондоне. Он хорошо помнит и может повторить всем телом, как двигались те, кто не позволял ему снимать подобное кино на родине…
Но вот ведь – прошли годы. Сколимовский вернулся в Польшу и снял польское кино на польском языке и показал всему миру не только собственное мастерство, а настоящее ИСКУССТВО КИНО, которого сегодня уже нет. Создал на экране совершенно автономную – собственную - реальность, какая может быть только на космической станции. Втянул, не спрашивая согласия, в любовную историю, бесцеремонно загипнотизировав зрителя. Именно это и есть кино, - когда ты влезаешь в рамку кадра, как герой – в окошко возлюбленной, - и не вылезаешь до самых титров…
Потому говорить о каких-либо тенденциях, которые проявились на 46-ом МКФ после этого фильма – пустое. Можно говорить только о настоящем кинематографе, который разговаривает со зрителем на своем языке, далеком языку телевидения, газет и глянцевых журналов, фестивалей, наград и дистрибьюторов. Независимый свободный и одинокий, как положено быть настоящему художнику, Сколимовский остался для меня главной радостью Нью-Йоркского кинофестиваля.
Спасибо устроителям, что пригласили его.
Источник: http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=737
