Правильный ответ, видимо, такой: одни кошки не проявляют к ней ни малейшего интереса, другим музыка не нравится категорически, а третьи получают от нее удовольствие. Во всяком случае, имеющаяся литература о кошках ничего об этом не говорит.

Французский писатель Теофиль Готье, например, наблюдал, что его кошка всегда внимательно слушает певцов, которым он аккомпанирует на фортепиано. Однако когда брались высокие ноты, кошка проявляла неудовольствие. Вероятно, они слишком явственно напоминали ей звуки, которые издают ее сородичи в момент страданий. Когда певица брала «ля» в верхней октаве, кошка вскакивала и делала движение лапой, словно пытаясь прикрыть ей рот. Должно быть, у нее были какие-то свои особенные ассоциации с этой нотой, поскольку Готье проводил разные эксперименты, пытаясь одурачить кошку, но она всегда реагировала своей «критической» лапой, когда бы ни бралась эта конкретная нота.

Еще более яростным музыкальным «критиком» был один из котов, которыми владел француз Пьеркин де Гембло. Его животное реагировало на определенную последовательность нот тем, что падало на пол и извивалось в жутких конвульсиях. Второй кот, также присутствовавший при этом, реагировал совершенно иным образом: он запрыгивал на инструмент и слушал ту же самую музыку с величайшим интересом.

Композитор Анри Core был изумлен, обнаружив, что его кот Коди впадает в экстаз, когда на фортепиано исполняются произведения Дебюсси. Он катался - с явным удовольствием -по ковру, запрыгивал на фортепиано и на колени пианиста, принимался лизать руки, которые извлекали эти волшебные звуки. Когда пианист прекращал играть, кот спрыгивал на пол, но как только исполнение возобновлялось, он немедленно возвращался обратно и вновь начинал лизать руки музыканта.

В 30-е годы два врача, Морин и Бахреч, к своему удивлению, обнаружили, что нота «ми» в четвертой октаве заставляет молодых котов испражняться, а взрослые коты проявляют признаки сексуального возбуждения. Также было замечено, что чрезвычайно высокие ноты вызывают у многих кошек чувство беспокойства.

Какие выводы можно сделать из этих весьма любопытных наблюдений? Почему кошки должны вообще реагировать на такое сложное явление, как человеческая музыка? Ответ, видимо, надо искать в сфере специальных сигналов, общих с теми, которые имеются в кошачьем «языке» и которые создаются благодаря определенному подбору нот или отдельными нотами. Мяукание, издаваемое попавшими в беду котятами, представляет собой звук определенной высоты, и, если музыкальная нота совпадает по высоте с этим звуком, она вызывает беспокойство у взрослых животных. Это объясняет, почему кошка Готье пыталась «заткнуть» рот певице, когда та брала определенные ноты. Должно быть, в тот момент кошка полагала, что певица - это котенок, попавший в беду, и, вне всякого сомнения, в меру своих сил пыталась помочь. По той же, видимо, причине кот Core считал, что его хозяин нуждается в помощи, и бросался лизать руки, из-под которых выходили звуки, с целью успокоить его, точь-в-точь как кошка-мать бросается вылизывать своего котенка, когда ей кажется, Что его что-то беспокоит.

Судороги и сексуальное возбуждение других котов, вероятно, не что иное, как эротическая реакция на звуки, которые напоминают крики, издаваемые их подругами при ухаживании. А страх, возникающий при очень высоких музыкальных нотах, является, скорее всего, просто паникой, естественной реакцией на то, что коту кажется воплем боли.