Вообще-то Клатра приглашала Квиллерена зайти попозже вечерком, когда оба смогут расслабиться. Но он сослался на занятость и сделал вид, что не понимает ее заигрываний.

   В половину восьмого – самое пристойное для дружеского визита время – они с Коко приехали на такси в Орлиное Гнездо и достигли на лифте семнадцатого этажа. Коко ничего не имел против поднимающихся лифтов – другое дело те, что пытаются ускользнуть из-под его ног!

   Клатра встретила гостей в пышном облаке бледно-зеленого шифона и страусовых перьев.

   – Я не знала, что ты придешь с другом, – хрипло рассмеялась она.

   – Этим вечером Коко пришлось нелегко, и он не хотел оставаться один.

   И Квиллерен рассказал о жестоком эксперименте Расса с электронной музыкой.

   – Опасайтесь молодых блондинов в белом! – изрекла Клатра. – Им есть что скрывать.

   Она провела журналиста в уютную комнату – пестрые обои, пестрые шторы, пестрые мебельные чехлы – все в темно-бежевых, коричневых и золотых тонах. В задрапированном тканью помещении было ужасающе тихо, как в гробу. Чуть слышно играла музыка – что-то страстное, скрипичное. Повсюду аромат духов Клатры.

   Квиллерен посмотрел на запятые, составляющие основу оформления комнаты, и попытался их сосчитать. Десять тысяч? Сто тысяч? Полмиллиона?

   – Не выпьешь ли чего-нибудь? – В зеленых глазах появился заговорщицкий блеск.
   – Только содовую. Спиртного я не пью.

   – Милый, для любимого журналиста я могу сделать что-нибудь получше, – отвечала она.

   Напиток оказался розовым, искрящимся и сильно пахнущим.

   Квиллерен понюхал его и нахмурился.

   – Домашний сироп из черемухи, – объяснила она. – Мужчинам нравится, потому что он горьковат.

   Он осторожно отхлебнул. Неплохо. Даже приятно.

   – Ты сама его сделала?

   – Господи, нет! Одна из моих чудаковатых клиенток. Она изучает лекарственные травы. В составе напитка можжевельник, любисток, медвежье ухо и еще я не знаю что. От медвежьего уха растут волосы на груди, дорогуша, – добавила она, подмигивая.

   Квиллерен сидел в жестком кресле, Коко свернулся у него на коленях.

   – Ты выбрал единственное неудобное сидение во всей комнате! – возмутилась Клатра.
   Сама она соблазнительно устроилась на пестром диванчике, окружив себя пестрыми подушками и тщательно замаскировав гипс на ноге складками шифонового одеяния. Ее плечи тонули под пышными страусовыми перьями, спускавшимися по груди до самых бедер.

   Клатра похлопала по подушкам:
   – Садись-ка сюда, устраивайся поудобнее.

   – С больным коленом мне будет лучше в кресле, – ответил Квиллерен, и это было более или менее верно.

   Клатра ласково его пожурила:
   – Ты нас обманывал. На самом деле ты не журналист. Но мы все равно тебя любим.

   – Не верь слухам, которые распускает твоя сестренка, – сказал журналист. – Я всего лишь репортер из «Бега», который мало получает и много работает, а неожиданными смертями интересуется в частном порядке. У Ив необузданная фантазия.

   – Что поделаешь, – возраст.

   – Кстати, ты знала, что Энди писал роман о Хламтауне?

   – Когда Энди приходил сюда, – с наслаждением вспомнила она, – мы очень мало говорили о литературе.

   – Ты хорошо знаешь Холлиса Прантца?

   Клатра закатила глаза:
   – Упаси меня Бог от мужчин в серых джемперах!

   Квиллерен залпом выпил холодный напиток: в квартире было жарко. Коко походил на меховое одеяло. Но во время разговора кот, наконец, расслабился и к большому облегчению хозяина спрыгнул на пол. Вскоре Коко растворился в бежево-коричневом пестром узоре. Квиллерен вытер лоб. Ему становилось все жарче. Градусов, наверное, под тридцать; от запятых-головастиков рябило в глазах. Он смотрел на бежевый ковер и видел запятые; он поднимал глаза на белый потолок и видел головастиков. Журналист закрыл глаза.

   – С тобой все в порядке, милый?

   – Все нормально. Просто устали глаза. Тут очень душно.

   – Может, приляжешь? Ты выглядишь как-то не в своей тарелке. Иди, приляг на диванчик.

   Квиллерен уставился на соблазнительную картинку – мягкое ложе, подушки – и уловил движение за пышной рыжей шевелюрой. Коко тихо и незаметно поднялся на спинку дивана.