– Си Си – пару раз, но что может сделать один человек?
– С вашим именем и влиянием вы бы могли, Мэри.
– Да папа и слушать об этом не станет! Ни за что! Знаете, как я записана в бюро лицензий? Продавец-антиквар! Вот уж смаковали бы это газеты!.. А видите вон тот чиппендейловский 1стул у камина? Ему же цена двести тысяч! Но я – антиквар класса C, вот и все.
– Кто-то должен представлять район в муниципалитете, – сказал Квиллерен.
– Вы, несомненно, правы. У нас нет права голоса. – Она подошла к окну. – Взгляните на эти мусорные баки! В любой другой части города мусор собирают в задних аллеях, но в Хламтауне они, видите ли, слишком узки для уборщиков, и те требуют ставить уродливые контейнеры прямо на тротуары центральных улиц. Опорожнять баки должны по четвергам. Сегодня суббота, но мусор, как видите, все еще здесь.
– Это из-за погоды.
– Вы говорите совсем как городские бюрократы. Отговорки! Вот все, что мы слышим.
Квиллерен тоже подошел к окну. Действительно, улица представляла собой печальное зрелище.
– Вы уверены, что в Хламтауне такой уж низкий уровень преступности?
– Ни у кого из антикваров никогда не было серьезных проблем. Я не боюсь выходить по ночам из дому, потому что по улице всегда кто-то ходит. А некоторые из моих богатых клиентов из предместья боятся заезжать в собственные гаражи!
Журналист взглянул на возбужденную Мэри с новым уважением. Неожиданно у него вырвалось:
– Вы сегодня не заняты? Может быть, поужинаете со мной?
– Я буду ужинать с семьей, – с сожалением ответила она. – У мамы день рождения. Но я благодарна вам за приглашение. – Мэри достала из ящика письменного стола маленький серебристый предмет и вложила в руку Квиллерена.
– Сувенир из Хламтауна, – объяснила она. – Рулетка. Я даю их моим покупателям, потому что они всегда хотят знать высоту, ширину, глубину, длину, диаметр и периметр всего, что видят.
Квиллерен бросил взгляд на дальнюю стену.
– Я вижу, герб Макинтошей никто не купил.
Он решил не говорить, что тот ему снился.
– Герб все еще здесь и ждет вас. По-моему, вы предназначены друг для друга. Когда тот самый покупатель находит ту самую вещь, происходит что-то таинственное – как будто они влюбляются. Я вижу искры между вами и этим железом.
Он поглядел на Мэри и увидел, что она не шутит. Подергал усы, говоря себе, что сто двадцать пять долларов – это два костюма.
Мисс Дакворт сказала:
– Не обязательно платить за него до Рождества. Почему бы вам не взять его домой и не наслаждаться им на праздниках? Здесь он просто собирает пыль.
– Хорошо! – неожиданно для себя решился журналист. – Я дам вам двадцать долларов в залог.
Он покатил круглый герб к парадной двери.
– Вы справитесь сами? Может, попросите Си Си помочь вам затащить его наверх? – предложила она. – И не уроните герб на ногу! – Квиллерен со своим грузом уже спускался по ступенькам.
Когда журналист с неожиданным приобретением добрался до прихожей Коббов и остановился, чтобы перевести дух, он услышал доносившийся из магазина голос Си Си.
– Да ты не отличишь черного ореха от дыры в собственной голове! – кричал антиквар. – Лучше сразу признай это!
– Если это черный орех, я съем свой костыль. А ты известный жучила! Дам тебе двадцать баксов и ни цента больше!
Квиллерен сам героически поднял герб к себе в комнату.
Коты спали в кресле – переплелись, как Инь и Янь, – и журналист не стал их беспокоить. Он приставил реликвию Макинтошей к стене и вышел, надеясь, что успеет сделать еще несколько дел. Надо бы зайти в магазин Бена, но сначала Квиллерену хотелось встретиться с разговорчивой Сильвией Катценхайд. Ему нравились словоохотливые субъекты: они так облегчали его работу!
Добравшись до «Всякой всячины», журналист придержал дверь, пропуская хорошо одетого человека, выходившего с объемистой покупкой, завернутой в газету; из импровизированной упаковки во все стороны торчали какие-то черные шланги. В самом магазине покупательница торговалась из-за кресла, сделанного из автомобильных шин.
– Милая моя, – отвечала ей Сильвия, – возраст и действительная стоимость не имеют значения. Всякая всячина и есть всякая всячина: остроумие и экстравагантность плюс немного вождения за нос. Либо вы усекаете, либо нет, как сказал бы мой сын.
Миссис Катценхайд оказалась приятной, ухоженной, уверенной в себе женщиной, которая держалась лет на сорок, хотя наверняка разменяла уже шестой десяток. Квиллерен видел много таких рядовых женского вспомогательного корпуса в художественном музее – все одинаковые, все в хорошо сшитых твидовых костюмах, блузках из джерси, все при золотых цепочках и туфлях из крокодиловой кожи. В качестве небольшого чудачества, без которого в Хламтауне, похоже, нельзя было обойтись, Сильвия добавила к этому набору черные хлопковые чулки.
1 Чиппендейл (англ. Chippendale) – стиль английской мебели XVIII века.