Он сказал:
   – Сегодня днем я снял комнату и сразу же переехал – с двумя квартирантами, сиамскими котами.

   – В самом деле? Вы не очень-то похожи на человека, который любит котов.

   Квиллерен с легкой обидой посмотрел на нее.

   – Они были сиротами, и я сначала усыновил самца, а потом, пару месяцев спустя, взял самочку.

   – Я бы тоже хотела завести кошку, – сказала мисс Дакворт. – По-моему, они чудесно подходят к древностям. Такие изящные!

   – Вы не знаете сиамцев! Когда они начинают беситься, можно подумать, что налетел карибский ураган.

   – Теперь, когда у вас есть жилье, вы должны купить герб Макинтошей. Он будет великолепно смотреться над камином. Хотите взять домой и попробовать?

   – Он слишком тяжел, чтобы таскать его туда и обратно. Кстати, я очень удивился, когда увидел, как легко вы сегодня утром его поднимали.

   – Я сильная. В нашем деле нужна сила.

   – Чем вы занимаетесь в свободное время? Поднимаете штангу?

   Она прыснула.

   – Я читаю о древностях, посещаю лекции и хожу на выставки в исторический музей.

   – Вы здорово этим увлечены!

   Она обворожительно улыбнулась:
   – В антиквариате есть что-то мистическое. Нечто большее, чем реальная стоимость, красота или происхождение. У предмета, которым веками владели и восхищались другие люди, появляется душа, она притягивает вас и тянется к вам. Словно старый друг, понимаете? Жаль, что я не могу толком это объяснить…

   – Вы очень хорошо объясняете, мисс Дакворт.

   – Мэри, – сказала она.

   – Хорошо, Мэри. Но если вы так любите древности, почему вы не хотите поделиться своей любовью с нашими читателями? Почему запрещаете цитировать вас?

   Она заколебалась. И, наконец, решилась:
   – Я скажу, почему. Из-за моей родни. Они не одобряют того, что я делаю: живу на Цвингер стрит и торгую… старьем!

   – Что же им не нравится?
   – Отец – банкир, а они все довольно консервативны. К тому же он англичанин. Сочетание просто убийственное. Он финансирует мое дело с условием, что я не буду позорить семью.

   Поэтому я должна избегать гласности.

   Она снова наполнила чашку Квиллерена и налила себе еще одну рюмку.

   Он поддразнил ее:
   – Вы всегда подаете своим гостям кофе, а сами пьете чистое виски?

   – Только когда они совсем не пьют, – широко улыбнулась она.

   – А откуда вы это про меня знаете?

   Она пару секунд держала рюмку у губ.

   – Я звонила сегодня отцу, и он посмотрел ваши данные. Я узнала, что вы вели криминальную рубрику в газетах Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и где-то еще, и что вы написали целую книгу о городской преступности, и что вы удостоились нескольких журналистских премий.

   Она торжествующе скрестила на груди руки.

   Квиллерен осторожно спросил:
   – А что вы еще узнали?

   – Что у вас было несколько трудных лет в результате неудачного брака и алкоголизма, но вы выкарабкались, и в феврале вас взял на работу «Бег дня», и с тех пор у вас все в порядке.

   Квиллерен покраснел. Он привык вмешиваться в жизнь других, но не любил, когда открывали его собственные тайны.

   – Польщен вашей заинтересованностью, – мрачно произнес он. – Кто ваш отец? В каком он банке?

   Девушка наслаждалась минутой превосходства. И виски. Она поудобнее расположилась в кресле и скрестила длинные ноги.

   – Я могу вам доверять?

   – Как могильному камню.

   – Персиваль Даксбери. Среднезападный Национальный.

   – Даксбери! Так Дакворт – не настоящая фамилия?

   – Это псевдоним, взятый для профессиональной работы.