Крошка Спунер отличался двухметровым ростом и – вместе со всем фотографическим оборудованием: двухсоткилограммовым весом. Его тучность усугублялась

фотоаппаратами, коробками для линз, экспонометрами, фонариками, кассетами с пленкой и складными треножниками, которые болтались на ремнях и веревках.

   Миссис Кобб воскликнула:
   – Ах, как жалко! Должно быть, это была севрская ваза на подставке ампир.

   – Ценная?

   – Где-то восемьсот долларов.

   – Придержите мое место, – попросил Квиллерен. Я мигом вернусь.

   Крошка Спунер с несчастным видом стоял у дверей.

   – Честное слово, я не виноват, – сказал он Квиллерену. – Я и не приближался к этой дурацкой вазе.

   Он огорченно качнул аппаратурой, которая висела у него на шее и на обоих плечах, и треножник ударил по бюсту Марии-Антуанетты. Квиллерен обхватил руками холодный мрамор.

   – Ой, – сказал Крошка.

   Аукционист посмотрел на остатки севрской вазы и приказал грузчикам аккуратно собрать осколки. Квиллерен решил, что пора представляться.

   – Мы хотим сделать пару снимков на аукционе, – сообщил онаукционисту. – Можете спокойно работать. Не обращайте на фотографа внимания.

   Воцарилось неловкое молчание. Кто-то нервно засмеялся.

   – Ладно, неважно, – сказал фотограф. Вот галерея. Я буду снимать с лестницы.
   – Спокойнее, – предостерег Квиллерен. – Разбил – купил.

   Спунер презрительно огляделся.

   – Тебе нужна форма или содержание? Не знаю, что и делать со всей этой ерундой. Слишком много динамичных линий и никакого контраста.

   Он вразвалку направился к лестнице, все его снаряжение заколыхалось, а треножник чудом избежал столкновения с дверцей из кронгласа¹.

   Вернувшись на свое место, Квиллерен объяснил соседке:
   – Это единственный в мире газетный фотограф с докторской степенью по математике. Но иногда немного неуклюж.

   – О Боже! – поразилась миссис Кобб. – если он такой умный, почему он работает в газете?

   Снова раздался стук молотка, и началась вторая часть аукциона. Выставили самые желанные предметы: английский книжный шкаф, комод стиля «буль» с инкрустацией из бронзы и перламутра, греческую икону семнадцатого века и небольшую коллекцию бенинской бронзы.

   Время от времени вспыхивали лампы фотографа; женщины при этом поправляли прически и делали умные лица.

   – А теперь, – сказал аукционист, – прекрасная пара настоящих французских стульев…

   Вдруг кто-то громко закричал:
   – Берегись!!!

   Грузчик бросился вперед, вытянув руки, и едва успел удержать накренившееся зеркало. Еще миг, и оно – чуть ли не до потолка – рухнуло бы на зрителей.

   Все перевели дух, а у Квиллерена вырвалось: «Ух ты!» Он стал искать глазами Спунера.

   Фотограф свесился с перил галереи. Он встретился взглядом с журналистом и пожал плечами.

   Миссис Кобб сказала:
   – Никогда еще не видела столько странных случаев на аукционе! Просто мурашки по коже! А вы верите в привидения?

   Зрители нервничали и шумели. Аукционист повысил голос и еще больше увеличил темп. Он махал руками, указывал на покупателей, указывал большим пальцем через плечо, выставляя предмет – в общем, доводил публику до неистовства.

   – Он вам нужен или нет?! Есть пятьсот… Я слышу шестьсот? Что с вами случилось? Ему же двести лет! Хочу семьсот… Где семьсот? Да я сам куплю за семьсот! Так, так… Забирайте!!!

   Молоток стукнул о кафедру. Возбуждение зрителей дошло до предела.

   Двухсотлетний письменный стол унесли. Все с нетерпением ждали следующего лота.

   Но тут действо прервалось: аукционист завел разговор с адвокатом. Оба выглядели как-то нерешительно. Потом кивнули друг другу и подозвали грузчика. Секунду спустя зал притих. На подиум поставили странный предмет: квадратное основание, на нем медный шар, увенчанный полосой черного металла, заострявшейся кверху наподобие меча, и все это около метра в высоту.

   – Это он! – прошептал кто-то за спиной Квиллерена. – Тот самый шпиль!

   Рядом миссис Кобб качала головой, прикрывала лицо руками:
   – О, не следовало им этого делать!

   – Вот, – нарочито медленно произнес аукционист, – архитектурное украшение с крыши – вероятно, со старого дома. Шар из чистой меди. Нужно только чуточку отшлифовать. Сколько нам предлагают?

   В публике шушукались.

   – Кровь стынет в жилах, – прошептал кто-то.

   – Я и не думала, что они решатся его выставить.

   – Кто дает цену? Посмотрите, кто дает цену?

   – Ужасная бестактность, просто ужасная!

   – Неужели Энди на самом деле упал на него?

   – А вы не знали? Его просто проткнуло!

   – Нет!!! – возопила миссис Кобб.