Арч Райкер сидел за столом и лениво просматривал утреннюю почту, кидаю большую часть корреспонденции через плечо в сторону большой мусорной корзины.

   Квиллерен примостился на уголке редакторского стола и ждал, как старый друг отреагирует на его слова. Он знал, что внешне это никак не проявится. На лице Райкера отражалось только спокойствие заслуженного бюрократа. Места удивлению, восторгу или возмущению там не было.

   – Хламтаун? – пробормотал Райкер. – Возможно, из этого что-то выйдет. Как бы ты взялся за дело?

   – Я бы ходил по Цвингер стрит, общался с людьми, болтал бы.

   Редактор откинулся на спинку стула и скрестил руки за головой.

   – Ладно, продолжай.

   – Это острая тема, и я мог бы вложить туда душу.

   «Душа» была неизменным паролем в «Беге дня». Главный редактор постоянно напоминал сотрудникам о том, что надо вкладывать душу во все, в том числе и в прогнозы погоды.

   Райкер кивнул.

   – Босс будет счастлив. Это должно иметь успех. Моей жене тоже понравится. Она ведь целыми днями пропадает в Хламтауне.

   Он сказал это совершенно спокойно. Квиллерен был поражен.

   – Рози? Ты хочешь сказать…

   Райкер по-прежнему невозмутимо покачивался на вращающемся стуле.

   – Она пристрастилась к этому пару лет назад и с тех пор просто нас разоряет.

   Квиллерен огорченно погладил усы. Знакомство с Рози длилось уже много лет, – с той поры, когда Арч и он были еще совсем зелеными репортерами в Чикаго.

   – Когда… Как это случилось, Арч?

   – Однажды она пошла в Хламтаун с каким-то подругами и увлеклась. Я и сам начинаю этим интересоваться. Только что заплатил двадцать восемь долларов за старую банку от чая – раскрашенная жесть. Жестью я как раз и занимаюсь: консервные банки, фонарики…
   – О ч-ч-чем это ты? – заикаясь, выговорил Квиллерен.

   – О всяком старом хламе. О древностях. Об антиквариате. А ты о чем?<

   – Черт побери, я говорил о наркотиках!

   – Ты решил, что мы наркоманы?! – возмутился Арч. – К твоему сведению, Хламтаун – район антикварных магазинов.

   – Но таксист сказал, что там притоны наркоты!

   – Ты что, не знаешь таксистов? Конечно, район приходит в упадок, и по ночам там могут шляться всякие подонки, но днем в Хламтауне полно приличных покупателей вроде Рози и ее подруг. А твоя бывшая разве не водила тебя за антиквариатом?

   – Однажды в Нью-Йорке затащила меня на выставку, но я это старье терпеть не могу.

   – Очень жаль, – сказал Арч. – Рождество в Хламтауне, похоже, не плохая идея, но тебе придется держаться антикварной темы. Босс ни за что не позволит писать о наркотиках.

   – А почему бы и нет? Вышел бы необычный рождественский очерк.

   Райкер покачал головой.

   – Рекламодатели будут против. Читатели становятся прижимистыми, когда нарушают их спокойствие.

   Квиллерен презрительно фыркнул. Арч вздохнул.

   – Почему бы тебе, Квилл, в самом деле не написать про антиквариат?

   – Я же сказал, что ненавижу эти древности!

   – Ты передумаешь, когда придешь в Хламтаун. Пристрастишься, как все мы.

   – Спорим, что нет?/P>

   Арч вынул бумажник и достал оттуда маленькую исписанную желтую карточку.

   – Вот адреса Хламтаунских продавцов. Только потом верни.

   Квиллерен прочитал некоторые названия: «Всякая всячина», «Только крела», «Три сестрички», «Бабушкин сундук»… Ему стало муторно.

   – Слушай, Арч, я хотел дать что-нибудь для конкурса.

   Что-нибудь эдакое. А что я могу выжать из древностей? Мне повезет, если я получу двадцать пятую мороженную индейку.

   – Возможно, ты будешь приятно удивлен. В Хламтауне полно всяких чудаков. А сегодня будет аукцион.

   – Терпеть не могу аукционы!