В декабре природа начала необъявленную войну. Сначала она штурмовала город ветрами, потом провела общевойсковую операцию «Пурга», теперь пришла пора воздушного снежного налета. На Канард стрит, у пресс-клуба, как будто именно газетчики были ее главной целью. Снег, леденя кровь, с прицельной точностью падал на шею мужчины, ловившего перед клубом такси. Правой рукой он придерживал воротник твидового пальто, одновременно пытаясь поглубже нахлобучить шляпу. Левая покоилась в кармане. Ну и что? Внимание к этому господину могли привлечь скорее великолепные усы и абсолютная трезвость: почти полночь, до Рождества всего девять дней, вышел из пресс-клуба – и ни в одном глазу!

   К тротуару подъехала машина. Он влез на заднее сиденье. Назвал адрес третьеразрядной гостиницы. Левая рука – по-прежнему в кармане.

   – «Мэдфорд Мэйнор» – кивнул шофер, включая счетчик. – По Цвингер стрит или по Центральному бульвару?

   – По Цвингер стрит, – к радости водителя сказал пассажир. В другой раз он поехал бы по бульвару, так дешевле, но сейчас важнее была скорость. – Я спешу.

   – Газетчик? – обернувшись, понимающе улыбнулся таксист. Пассажир что-то неразборчиво хмыкнул. – Ясное дело, газетчик! Не потому, что из пресс-клуба, тут вечно всякие ошиваются, а по повадке видно. Что-то такое во всех вас есть… Сразу и не сообразишь, что, но уж не ошибешься. Я часто подбираю здесь вашего брата. На чай дают кот наплакал, но хоть поболтать можно, парни неплохие. А то еще вдруг понадобится знакомый в газете, всякое бывает, точно? – и он опять обернулся.

   – Осторожней! – грубовато оборвал пассажир: через Цвингер стрит зигзагами перебирался пьяный.

   – Вы из «Бега дня» или «Утреннего комментатора»?

   – Из «Бега».

   Машина остановилась на красный свет. Водитель внимательно всмотрелся в лицо журналиста.

   – Ха, да я видел ваше фото в газете! Такие усы не спутаешь. Небось, ухватили судьбу за одно место?

   – Что-то вроде этого.

   Они ехали по довольно мрачным трущобам. Когда-то в этом респектабельном районе жила городская элита; теперь в разваливающихся домах располагались кабачки и меблирашки.

   – Закройте дверцу на замок, – попросил водитель. – Уму не постижимо, какая шваль не шляется здесь по ночам. Пьяницы, наркоманы, бродяги – черт те что! Ну да сами знаете. Одно слово – Хламтаун.

   – Хламтаун? – впервые за все время поездки журналист проявил интерес к трепотне водителя.

   – Вот так да! – развел руками шофер. – Газетчик – и не слышал о Хламтауне!

   – Я здесь недавно. – Не вынимая из кармана левую руку, он правой привычным жестом пригладил усы.

   Дальше ехали молча. Добравшись до места, журналист расплатился и вылез (левая рука в кармане). В пустынном вестибюле гостиницы «Мэдфорд Мэйнор» поспешно миловал стол задремавшего старика-портье. Вошел в лифт, где, сгорбившись на табурете, храпел коридорный. Нажал кнопку шестого этажа. У шестьсот шестого номера правой рукой нашарил в брюках ключ. Перед тем, как включить в комнате свет, осторожно прикрыл за собой дверь. Остановился, прислушался, тщательно осмотрелся, медленно поворачивая голову: двуспальная кровать, кресло, заваленный вещами комод, шкаф с распахнутой дверцей…

   – Ладно, братцы, вылезайте, – сказал наконец журналист и плавно вынул руку из кармана. – Я знаю, что вы здесь. Давайте-давайте!

   Под кроватью послышалось какое-то шебуршание. Затрещала рвущаяся материя. Покрывало, спускавшееся до самого пола, заколыхалось, и из-за него высунулись две головы.

   – Попались, негодяи? Опять сидели под матрасом?

   «Негодяи» – пара сиамских котов – окончательно выбрались наружу. Сначала появились головы, одна более заостренная, потом два изящных кремовых туловища с шелковистыми кофейными хвостами – один с загнутым кончиком.

   Журналист вытянул левую руку. На ладони оказался пакет, завернутый в бумажную салфетку с жирными пятнами.

   – Индейка из пресс-клуба! Прошу к столу.

   Черные бархатные носы жадно втянули воздух. Коты в унисон заорали.

   – Ш-ш-ш! А то старуха из соседнего номера опять на нас настучит!

   Журналист начал резать индейку перочинным ножом, а коты описывали по комнате неистовые восьмерки, махая хвостами и немузыкально мяукая.

   – Тихо!

   Коты завопили еще громче.

   – Не понимаю, зачем я ради вас, дикари, рискую репутацией, таская еду из бара пресс-клуба! А прочие неудобства? У меня же полный карман соуса!

   Требовательные вопли заглушили его голос.

   – Да заткнитесь наконец!

   Зазвонил телефон. 

Дальше