Прошло три дня с тех пор, как он нашёл распростёртое тело Маунтклеменса во дворе, четыре дня с тех пор, как Нино свалился с подмостков, и девять дней со дня убийства Ламбрета.

 

         Усы Квиллера подергивались. По-прежнему оставалось в силе предположение, что все три смерти связаны. Один и тот же человек убил владельца галереи, столкнул Нино с подмостков и зарезал Маунтклеменса. И тем не менее существовала возможность, что первое убийство совершил Маунтклеменс.

 

         Телефон на столе прозвонил три раза, прежде чем Квиллер снял трубку.

 

         – Я подумал, тебе будет интересно узнать, что отдел по расследованию убийств получил информацию из аэропорта, – сообщил Лодж Кендал.

 

         – Да? И что они узнали?

 

        – Алиби подтверждается. Маунтклеменс числится в списке пассажиров трехчасового самолета.

 

         – Задержки рейса не было?

 

         – Нет, самолет улетел точно по расписанию. Ты знал, что авиакомпания записывает фамилии пассажиров и хранит списки три года?

 

         – Нет. Очень хорошо, что они это делают, Спасибо за информацию.

 

         Итак, у Маунтклеменса было алиби. И Квиллер получил подтверждение своей версии. Только один человек, говорил он себе, имел мотив для всех трёх преступлений, обладал достаточной силой, чтобы воткнуть нож в человека, и имел благоприятную возможность подтолкнуть Нино к смерти. Только Батчи Болтон.

 

         Квиллер вернулся к своей печатной машинке, задумчиво посмотрел на зелёные клавиши и чистый лист бумаги, Батчи, он знал это наверняка, имела серьёзные претензии к Эрлу Ламбрету. Она думала, что он надувал её при продаже работ и умалял её достоинства. Более того, Ламбрет подбивал свою жену дать отставку Батчи. Обиды, подобные этим, могли распалить воображение женщины, которая имела личные проблемы и была склонна к припадкам ярости.

 

         Если убрать Ламбрета, могла рассуждать она, Зоя снова будет моим лучшим другом, как в старые времена.

 

        Но на пути к сердцу Зои было ещё одно препятствие – Нино, к которому Зоя проявляла нескрываемый интерес. Если с Нино произойдёт несчастный случай, Зоя, возможно, с большим энтузиазмом отнесется к возобновлению девической дружбы.

 

         Квиллер присвистнул сквозь зубы, когда вспомнил ещё один факт, по словам миссис Бахвайтер, идея поставить творение джанк-скульптуры на подмостки принадлежала Батчи.

         После устранения Нино Батчи обратила внимание и на другие проблемы. Маунтклеменс представлял угрозу счастью Зои и её карьере, и Батчи, свирепо защищая подругу, могла убрать это последнее препятствие…

 

         – Ты всегда выглядишь таким загадочным, когда пишешь? – раздался мягкий голос.

 

         Испуганный, Квиллер поспешно вскочил на ноги.

         – Прости, мне не следовало приезжать к тебе без предварительного звонка, но я выехала в город подстричься и решила заодно заглянуть к тебе. Девушка в приемной сказала, что я могу пройти. Я не отрываю тебя от чего-нибудь важного?

 

         – Нисколько, сказал Квиллер. – Рад, что ты зашла. Пойдём пообедаем.

 

         Зоя прекрасно выглядела. Он представил себе, как наслаждаясь любопытными взглядами, он вводит её в пресс-клуб.

 

         Но Зоя сказала:

         – Не сегодня. Спасибо. У меня есть другие дела. Я буквально на пару минут.

 

        Квиллер нашёл для неё стул, и она подвинула его поближе к стулу Квиллера.

 

         Понизив голос, она сказала:

         – Я должна кое-что поведать тебе – это лежит на моей совести.

         – Это поможет расследованию?

 

         – Не знаю. На самом деле не знаю. – Она оглядела комнату: – Здесь можно говорить?

 

         – Абсолютно безопасно, – успокоил её Квиллер. – Записывающая аппаратура музыкального критика выключена, а человек за соседним столом полностью погружен в себя: последние две недели он пишет статью о налогообложении.

 

         Зоя постно улыбнулась:

         – Ты спрашивал, на какие средства Маунтклеменс приобретал свои шедевры. Я уклонилась от ответа, но потом решила, что ты должен знать, потому что косвенно это отражается на вашей газете.

 

         – Каким образом?

 

         – Маунтклеменс участвовал в прибылях галереи Ламбретов.

 

         – Ты имеешь в виду, что твой муж платил ему?

 

         – Нет. Маунтклеменс владел галереей.

 

         – Он был фактическим владельцем?

 

         – Да, – кивнула Зоя. – Эрл был только наёмным служащим.

 

         – Вот это да! – выдохнул через усы Квиллер. – Маунтклеменс мог одновременно рекламировать свою галерею и уничтожать конкурентов, а «Прибой» платил ему за это. Почему ты не сказала об этом раньше?

 

         Руки Зои задрожали.

 

        – Мне было стыдно, что Эрл в этом участвовал. Я надеялась, что это умрёт вместе с ним.

 

         – Твой муж обсуждал дела галереи дома?

 

         – Нет, до недавнего времени я понятия не имела, что Маунтклеменс связан с галереей, и узнала об этом несколько недель назад, когда мы с Эрлом откровенно обсудили Маунтклеменса. Именно тогда он сказал мне, что Маунтклеменс является фактическим владельцем галереи. Для меня это было шоком.

 

         – Могу в это поверить.

 

         – Я испугалась, что Эрл вовлечён в это дело. После того разговора он начал больше рассказывать мне о том, что происходит в галерее. Он ужасно много работал, часто переутомлялся. Работа хорошо оплачивалась, но её было слишком много. Маунтклеменс больше не хотел никого нанимать или просто не хотел рисковать. Всё делал Эрл. Помимо встреч с клиентами он мастерил рамы для картин и вёл всю бухгалтерию.

 

         – Да, я слышал это, – сказал Квиллер.

 

         – Эрл вынужден был бороться со всеми бюрократическими препонами правительства и укрываться от налогов.

 

         – Укрываться от налогов, я не ослышался?

 

         Зоя горько усмехнулась:

         – Неужели ты думаешь, что такой человек, как Маунтклеменс, сообщал обо всех своих доходах?

 

         – И что твой муж думал об этом мошенничестве?

 

         – Он говорил, что это касается только Маунтклеменса. Эрл просто делал то, что ему говорили, и не нёс ответственности. – Зоя прикусила губу. – Но мой муж хранил полную запись реальных сделок.

 

         – Он делал два отчета параллельно?

 

         – Да. Один для себя.

 

         – Он собирался использовать эту информацию?

 

         – Эрл хотел положить этому конец. И потом ещё неприятности со мной. Вот тогда Эрл и предъявил Маунтклеменсу свои требования.

 

         – Ты слышала их разговор?

 

Дальше