В час дня репортёр появился в школе и был отправлен в сварочную мастерскую, отдельно стоящее здание позади школы, увитое плющом, видимо, бывшую конюшню Пенниманского имения.

         Внутри мастерская изобиловала острыми кромками и колючими выступами свариваемой металлической скульптуры. Квиллер не мог сказать, на начальной или завершающей стадии находится работа. Всё здесь казалось созданным для того, чтобы поранить тело и порвать одежду. Вдоль стен лежали газовые баллоны, куски резинового шланга и огнетушители.

         Батчи Болтон, нелепо выглядевшая со своими кудряшками в огромном комбинезоне, одиноко сидела, поедая что-то из бумажного пакета.

         – Хотите сандвич? – предложила она с деланной небрежностью, пытаясь скрыть удовольствие оттого, что у неё берут интервью для газеты. – Бутерброд с ветчиной?

         Она очистила место на верстаке с асбестовым верхом, отодвинув в сторону гаечные ключи, зажимы, плоскогубцы и поломанные кирпичи, и налила Квиллеру чашку чёрного, как дёготь, кофе.

        Квиллер принялся за еду, хотя полчаса назад пообедал. Он знал, какие результаты мог дать приём пищи во время интервью: формальные вопросы и ответы переходят в непринуждённый разговор.

         Они обменивались впечатлениями о любимых ресторанах и наилучшем способе приготовления ветчины. Потом перешли к диетам и зарядке. Далее разговор зашёл о преимуществах кислородной сварки. Пока Квиллер грыз огромное красное яблоко, Батчи надела каску, защитные очки и кожаные перчатки и показала, как пудлинговать металлический брусок и прикреплять к нему ровный шарик.

         – Это большое достижение, если за первый семестр удается научить детей не обжигаться, – сказала она.

         Квиллер спросил:

         – Почему вы свариваете металл, а не вырезаете по дереву или не лепите из глины?

         Батчи свирепо посмотрела на него, и репортёр испугался, что сейчас она ударит его металлическим прутом. Но она резко ответила:

         – Вы, должно быть, беседовали с этим парнем, Маунтклеменсом?

         – Нет. Я просто любопытный. Меня интересует это в целях самообразования.

        Батчи лягнула высоким зашнурованным ботинком верстак.

         – Не для печати: это быстрее и дешевле. Но в статье вы можете написать, что сварка – это изобретение двадцатого века. Люди открыли новый инструмент для ваяния – огонь.

         – Я полагаю, ваши воспитанники в основном мальчики?

         – Нет. Некоторые маленькие девочки тоже обучаются сварке.

         – Не был ли скульптор Нино в числе ваших студентов?

         Батчи оглянулась через плечо, как бы подыскивая место для того, чтобы сплюнуть.

         – Он был в моем классе, но я ничему не смогла его научить.

         – Я понимаю. Он считал себя гением.

         – Некоторые думают, что он гений. Но я считаю, что он жулик. Не могу представить себе, как его только могли принять в галерее Ламбретов.

         – Миссис Ламбрет высоко оценивает его работы.

         Батчи с шумом выдохнула через нос и ничего не ответила.

         – Мистер Ламбрет разделял восторги жены?

        – Возможно. Я не знаю. Эрл Ламбрет не был экспертом. Он всего лишь вдолбил людям в голову, что он эксперт. Простите, конечно, что кляузничаю на покойника.

         – Наверное, с вами многие согласны?

         – Конечно, согласны. Ведь я права. Эрл Ламбрет был жуликом, как и Нино. Они составляли прекрасную пару, пытаясь надуть друг друга. – Она зло усмехнулась. – Всем же известно, какими приемами Ламбрет действовал.

         – Что вы имеете в виду?

         – Никаких ценников, никаких каталогов, за исключением больших выставок, когда выставлялись работы только одного мастера. Это было частью так называемого имиджа. Если покупателю нравилось какое-либо произведение искусства, Ламбрет мог назначить любую допустимую в торговле цену. И когда художник получал свои проценты, он никогда не знал реальной продажной цены.

         – Вы думаете, Ламбрет обманывал художников?

         – Само собой! И при этом всегда выходил сухим из воды, потому что большинство художников простофили. Нино был единственным, обвинившим Ламбрета в мошенничестве. Рыбак рыбака видит издалека, Батчи самодовольно похлопала себя по завитой макушке.

         Квиллер вернулся в офис и написал заявку в фотолабораторию, чтобы сварщицу сфотографировали во время работы, потом набросал черновик интервью, опустив подробности о Ламбрете и Нино, и отложил его для дальнейшей доработки.

Дальше