Квиллерен сказал котам:
   – Ко мне придет дама, и я хочу, ребята, чтобы вы вели себя немного сдержаннее. Никаких шумных потасовок, никакого бегания взапуски и нарушения статуса кво!

   Коко прищурил глаза и приподнял усы, как будто понимающе улыбался. Юм-Юм продемонстрировала свое равнодушие тем, что принялась разглаживать белоснежную шерстку на груди.

   Когда пришла Мэри с корзинкой в руках, Коко с безопасного расстояния смерил ее оценивающим взглядом.

   – Он не очень-то рад, – заметила мисс Дакворт. – Но в этот раз ведет себя поприличней.

   – Он привыкнет к вам, – заверил Квиллерен.

   В корзине, кроме лампы, оказались домашний фруктовый кекс и кофеварка. Мэри включила миниатюрную серебристую машину в розетку на кухне, пристроила лампу над коленом Квиллерена и села в плетеную качалку. Грубая вещь сразу приобрела изящные очертания и естественную элегантность, и журналист удивился, почему он раньше считал это кресло уродливым.

   – У вас нет предположений насчет какофонии в комнату Кобба? – спросила она.

   – Еще одна нелепость из тех, что вечно происходят в этом доме… Кстати, почему Холлис Прантц не пришел на собрание?

   – Половина людей не пришла. Они, вероятно, догадывались, что там будут собирать деньги на цветы.

   – Прантц был тут сегодня днем и искал какие-то древние приемники. Кобб якобы должен был их ему оставить – так он сказал. Как вы думаете, это правда?

   – О, конечно! Антиквары большую часть денег зарабатывают, перепродавая старье друг другу… Колену тепло? Лампа не слишком близко?

   Вскоре бульканье и шипение на кухне возвестило, что кофе готов. Новые звуки испугали Юм-Юм, и она забилась в угол, а бесстрашный Коко счел своим долгом проследовать на кухню и расследовать происшествие.

   Квиллерен объяснил:
   – Коко самоуверен, а Юм-Юм трусовата, как все кошки. Подозревая опасность, предпочитает найти убежище. Она, если так можно сказать, кошка из кошек. Сидит на коленях и ловит мышей – делает все, что им положено.

   – Я никогда не держала котов, – сказала Мэри, разливая кофе по маленьким чашечкам и добавляя в напиток немного лимонной цедры. – Но я изучала грацию их движений, когда занималась танцами.

   – Никто не может «держать» котов, – поправил он ее. – Вы делите с ними жилье на основе равноправия и взаимоуважения… Хотя коту каким-то образом всегда удается взять верх. Особенно сиамскому.

   – Некоторые животные почти как люди… Пожалуйста, попробуйте кекс, Квилл.

   Он надкусил темный, влажный, таинственный, ароматный кусок кекса.

   – Коко больше, чем человек. Он обладает шестым чувством. Похоже, у него есть доступ к информации, которую мы не можем собрать без трудоемких усилий.

   Квиллерен надеялся, что это действительно по-прежнему так, но в глубине души уже начинал сомневаться.

   Мэри повернулась, чтобы посмотреть на замечательное животное. Коко сидел, задрав ногу, и вылизывал основание хвоста. Не убирая розовый язык, кот встретил восхищенный взгляд мисс Дакворт нахальными глазами. Потом, завершив омовение, перешел к ритуалу затачивания когтей: вспрыгнул на кровать, поднялся на задние лапы и начал царапать стену там, где книжные страницы были наклеены внахлест, и уголки соблазнительно отклеивались.

   – Нет! Прочь! Вон! – закричал на него хозяин. Коко подчинился, но не раньше, чем удовлетворился состоянием своих конечностей.

   Квиллерен продолжил объяснения:
   – Коко когда-то дали словарь для заточки когтей, и теперь он думает, что можно использовать для педикюра любую печатную страницу. Иногда у меня появляется уверенность, что он умеет читать. Однажды он таким образом помог мне раскрыть серию мошенничеств с произведениями искусства.

   – Вы не шутите?

   – Ни капли… Скажите, в вашем деле много обмана?

   – Не здесь. Нещепетильный антиквар пытается всунуть профану подражания девятнадцатого века в стиле чиппендейл за восемнадцатый, художник делает грубые картины на старом холсте и называет их ранним американским примитивизмом… О более крупных подделках я не слыхала… Как вам нравится фруктовый кекс? Его испек один из моих покупателей, Роберт Маус.

   – Адвокат?

   – Вы его знаете? Он превосходно готовит. – Это не он ли был поверенным Энди? Слишком известная личность для мелких хламтаунских дел, – заметил Квиллерен.

   – Роберт – увлеченный коллекционер и мой друг. Он представлял Энди из любезности.

   – А как служитель закона он никогда не интересовался так называемым несчастным случаем с клиентом?