– В старом доме Элсворта полно филенок из черного ореха – если, конечно, их еще не сперли. Расс говорит, витражи уже утащили.

   – Не ходил бы ты, – сказала Айрис. – Холодно и скользко, и ты же знаешь, что это незаконно.

   – Все равно все тащут. Как вы думаете, где Дракониха взяла свою русскую серебряную люстру? Делает вид, что вся из себя такая-сякая, а видели бы вы ее с ломом!

   Миссис Кобб обратилась к Квиллерену:
   – Однажды Си Си поймали и заставили платить большой штраф. Можно подумать, ему это стало уроком!

   – А, черт с ним! Два раза такое не случается, – отмахнулся Кобб. – В тот раз на меня кто-то настучал, и я знаю, кто. Этого не повторится.

   – Давайте выпьем кофе в зале, – предложила миссис Кобб.

   Кобб закурил сигару, а Квиллерен зажег свою трубку и сказал:
   – Я так понимаю, что городское правление не очень благосклонно к Хламтауну.

   – Мистер, да по их мнению мы какая-то болезнь, которую надо стереть с лица земли, – ответил Кобб. – Мы просили поставить новые уличные фонари, а город ответил: «Шиш», ламтаун снесут в ближайшие десять лет. Десять лет! Тогда мы попытались установить за свой счет старомодные газовые, но город опять сказал: нельзя. Все фонари должны быть высотой в двенадцать метров, не больше и не меньше.

   – Си Си целые дни проводил в городском совете, – вставила миссис Кобб, – а мог бы вместо этого зарабатывать хорошие деньги на пикетах.

   – На нашей улице когда-то росли вязы, – продолжал муж, – но город их срубил, чтобы сделать ее шире. Тогда мы посадили деревца на краю тротуара, и угадайте, что они сделали? Чик-чик! Расширили улицу еще на полметра.

   – Расскажи Квиллу о вывесках, Си Си.

   – Ага, вывески. Мы сделали их во всем районе из старого дерева, и город заставил нас их снять. Опасно, сказали они. Тогда Расс прибил к своему фасаду выточенные вручную кедровые щитки, но и их город снял. И знаете, почему? Они нависали над тротуаром на сантиметр! Мистер, город хочет, чтобы Хламтаун пришел в упадок, потому что жулье захватит свободную землю, и хапугам из городского совета тоже достанется своя доля!

   – Теперь мы собираемся провести благотворительную вечеринку, чтобы оживить торговлю, – добавила миссис Кобб, – и нам опять вставляют палки в колеса.

   – Чтобы украсить улицу, нужно получить разрешение. Чтобы пригласить оркестр – изволь ублажить комиссию по уменьшению городского шума. Хотите давать подарки каждому десятому покупателю – обратитесь в комиссию по лотереям. Хотите продавать напитки и печенье – сдавайте анализ крови в медицинском управлении. Сумасшествие!

   – Может, «Бег дня» чем-то сумеет помочь, – предложил Квиллерен. – У нас есть некоторые связи с городским советом.

   – А, мне все равно. Я пойду воровать.

   – Я бы присоединился, – произнес журналист, – если бы не колено.

   Миссис Кобб обратилась к мужу:
   – Не ходи один! Неужели ты не можешь взять с собой Бена?

   – Этого бездельника? Да он поленится даже фонарик нести.

   – Тогда попроси Майка. Он пойдет, если дашь ему пару долларов. – Она выглянула за окно. – Снова пошел снег. Лучше бы ты оставался дома.

   Не ответив ни слова, Кобб надел ботинки, теплое пальто, вязаную шапку и вышел из комнаты. После еще одной чашки кофе Квиллерен поднялся и поблагодарил хозяйку за прекрасный ужин.

   – Вы и вправду думаете, что «Бег» может что-то сделать для нашей вечеринки? – спросила Айрис, провожая журналиста к двери, и передала гостинец котам. – Это много значит для Си Си. Он относится к Рождеству, как маленький мальчик, и мне так больно видеть его тревогу.

   – Я постараюсь завтра же что-нибудь предпринять.

   – Си Си просто расцветает, когда заводится насчет городского совета! – ее глаза сияли. – Раз я пошла с ним на заседание. Он все выступал и выступал, и мэр предложил ему сесть и замолчать. А Си Си ответил: «Слушай, дружок, не затыкай мне рот! Ведь это я плачу тебе жалованье!» Я была так горда Коббом, что чуть не разревелась.

   Квиллерен прошел по коридору, открыл свою дверь и заглянул в комнату. Коты моментально спрыгнули со своих позолоченных престолов, предчувствуя, что в пакете из пергаментной бумаги завернуто тушеное мясо. Юм-Юм начала тереться о Квиллереновы ноги, а Коко требовательно закричал.

   Журналист наклонился, чтобы погладить его, и тут увидел это, – на полу, возле письменного стола. Бумажный доллар! Он был сложен вдоль. Квиллерен знал, что это не его купюра – он никогда не складывал так деньги.

   – Откуда это? – спросил он котов. – Кто здесь намусорил?

   У посетителя был ключ, но это не Коббы. Журналист осмотрел напечатанные листы, лежавшие на столе, и незаконченный – в машинке. Кто-то интересовался, о чем он пишет? Тогда это мог быть только второй жилец. Возможно, Бен сомневался, что Квиллерен действительно журналист, – так уже бывало, – и прокрался к нему, чтобы удостовериться, а доллар уронил, доставая что-то из кармана, очки или носовой платок. Случай, в общем-то, заурядный, но Квиллерен почувствовал раздражение и вернулся к Коббам.

   – Кто-то шарил в моей комнате, – сообщил он миссис Кобб. – Может быть, Бен? У него есть ключ?

   – Боже мой, ну конечно, нет! Зачем ему ключ от вашей комнаты?

   – Хорошо, тогда кто же ко мне входил?

   Круглое лицо хозяйки начало расплываться в восторженной улыбке.