Квиллерен представился и сказал:
   – Мне показалось, что от вас выходил господин с какими-то шлангами…

   – Вы совершенно правы! С чучелом осьминога, – подтвердила миссис Катценхайд. – Жуткая вещь! Я рада, что сбыл ее судье Беннету из муниципального суда. Вы с ним не знакомы? Он купил осьминога в подарок жене на Рождество. Она без ума от головоногих.

   – Почему вы специализируетесь…

   – На всякой всячине? Это идея моего сына. Он сказал, что мне нужно как-то отвлечься. – Сильвия зажгла сигарету. – Вы не знали моего покойного мужа? Он был членом городского совета. А сын изучает право… Простите, может, хотите сигарету?

   Квиллерен отказался.

   – Но почему всякая всячина? Почему не что-нибудь более…

   – Изящное? Все мои друзья тоже удивляются. Но ведь чтобы заниматься настоящей стариной, нужно что-то знать. К тому же мой сын утверждает, что людям нужна именно всякая всячина. Если какая-то вещь непривлекательна на вид, плохо сделана, вообще второго сорта – она великолепно продается. Я этого просто не понимаю.

   – Тогда, наверное, вы ничего не купили на…

   – Вчерашнем аукционе? Хозяйка удивительно хорошо умела читать мысли. – Только небольшую люстру в свою квартиру. Когда мой муж умер, я продала особняк в Затерянных Холмах и переселилась в Орлиное Гнездо. У меня чудесная квартирка, и, поверьте, обставленная не всякой всячиной!

   – А как антиквары относятся к вашей работе? У вас есть…

   – Взаимопонимание? Определенно! Я хожу на все их собрания, и мы отлично ладим. Когда я только открыла торговлю, меня опекал Энди Гланц и дал много ценных советов. – Она вздохнула. – Меня потрясла эта потеря. Вы знали Энди?

   – Нет, никогда не видел. Он…

   – Что ж, тогда я скажу вам. Всегда создавалось впечатление, что на Гланце белый галстук и фрак, даже если он в рабочих брюках скоблил какую-нибудь мебель. И он был таким красивым… И умным. Я всегда жалела, что он остается холостяком. Так обидно!
   – Разве он не был более или менее связан с…

   – Драконихой? Не формально, но они были бы прекрасной парой. Жаль, что он связался с этой…

   – Вы имеете в виду… – произнес Квиллерен с многозначительной паузой.

   – Ну вот, снова я разболталась! Сын говорит, что с тех пор, как попала в Хламтаун, я стала неисправимой сплетницей. Не скажу больше ни слова!

   И она не сказала.

   В положении Квиллерена была некоторая двусмысленность. Он пытался расследовать то, что никто не просил его расследовать; он не был даже полностью уверен, что для расследования есть повод. Любой разумный человек давно бы уже бросил это дело.