– Даксбери в Хламтауне! – тихо произнес он. – Это достойно первых страниц!

   – Вы обещали, – напомнила она, напрягаясь.

   – Я сдержу слово, – сказал журналист. – Но объясните, почему вы работаете на Цвингер стрит? Такой прекрасный магазин должен быть в каком-нибудь престижном районе.

   – Я влюбилась, – призналась она, беспомощно разводя руками. – Я влюбилась в эти чудные старые дома. В них есть что-то необыкновенное, какой-то особый дух… Сначала меня привлекли именно они, гордо из последних сил сопротивляющиеся неумолимому времени, но прожив здесь пару месяцев, я влюбилась и в здешних людей.

   – В антикваров?

   – Не совсем. Они преданы своему делу и даже беззаветны, и я восхищаюсь ими – в определенных рамках, – но сейчас говорю о людях на улице. Мое сердце тянется к ним – работягам, старикам, одиночкам, иммигрантам, бродягам – и даже преступникам. Вас это шокирует?

   – Нет, удивляет. Приятно удивляет. Мне кажется, я знаю, что вы имеете в виду. Они какие-то исконные, настоящие. С ними срастаешься душой.

   – Они искренни и не стесняются своих чувств. Из-за них моя прежняя жизнь стала казаться такой искусственной и бесполезной… Я бы так хотела сделать для района хоть что-нибудь, но не знаю, что я могу. У меня нет своих денег, отцовские не про меня.

   Квиллерен смотрел на нее с жадным восхищением, которое она неправильно оценила.

   – Вы проголодались? Поищу-ка я чего-нибудь перекусить.

   Когда мисс Дакворт вернулась с крекерами, икрой и копченой лососиной, журналист сказал:
   – Мы хотели поговорить об Энди Гланце. Что это был за человек? Как к нему относились коллеги?

   Виски расслабило ее. Мэри откинула голову, всмотрелась в потолок, собираясь с мыслями. Ее поза и брюки странно не сочетались с чопорной обстановкой восемнадцатого столетия.

   – Энди сделал для Хламтауна многое, – начала мисс Дакворт, – благодаря своему серьезному подходу к древностям. Он выступал в женских клубах. Он убеждал владельцев музеев и известных коллекционеров работать на Цвингер стрит.

   – Можно назвать его идейным вождем Хламтауна?

   – Я бы на вашем месте так не говорила. Си Си Кобб, например, считает главой района себя. Он открыл здесь первый антикварный магазин и замыслил сделать из Хламтауна район древностей.

   – Как бы вы описали характер Энди?

   – Честный!.. Честный даже в самом малом. У большинства из нас в сердце таится хоть немного… жульничества. Но не у Энди! И еще у него было огромное чувство ответственности. Как-то ночью он влез в одно дело… Мы проезжали с ним мимо покинутого дома, предназначенного под снос, и увидели внутри свет. Энди вошел и обнаружил там человека, снимающего водопроводные трубы.

   – Трубы? Это, наверное, незаконно.

   – Брошенные дома являются собственностью города. Так что теоретически это незаконно. Но любой другой просто отвел бы глаза, а вот Энди никогда не боялся вмешаться.

   Квиллерен попытался сменить позу на жестком диване.

   – А другие антиквары разделяют ваше восхищение его честностью?

   – Д-да… И нет, – сказала Мэри. – Они всегда завидуют, даже если кажутся лучшими друзьями.

   – У Энди были настоящие друзья, с которыми мог бы поговорить?

   – Есть миссис Макгаффи. Это школьная учительница на пенсии, Энди помог ей открыть антикварный магазин. Его великодушие проявлялось во многом.

   – Где мне ее найти?

   – «Ноггин, Пиггин и Феркин» в соседнем квартале.

   – Энди ладил с Коббом?

   Она резко вздохнула.

   – Энди был прирожденным дипломатом. Он знал, как с кем поладить.

   Миссис Кобб явно очень любила Энди.

   – Все женщины его обожали. Мужчины, конечно, проявляли меньше восторга. Обычно так и происходит, правда?

   – А Бен Николас? Они дружили?

   – Они хорошо относились друг к другу, хотя Энди считал, что Бен слишком много времени проводит в «Львином хвосте».

   – Бен много пьет?