Он описал сливки: их нарочито безвкусную одежду, странные разговоры, продуманные выражения лиц. За день он не сделал ни одной заметки: за двадцать пять лет газетной беготни его память приучилась работать не хуже фотоаппарата.

   И все же статья продвигалась медленно. Стол шатался, нехватка "O" выводила из себя, а от звездочек, которые он вставлял для наборщика, было уже тошно. К тому же его то и дело отвлекало воспоминание о глазах. Квиллерен знал, что выражал их взгляд. Он означал одно из двух: элегантная мисс Дакворт либо близорука, либо… испугана.

   Квиллерена насторожило низкое ворчание, исходившее из горла Коко. Вскоре кто-то поднялся по лестнице и зашел в соседнюю комнату. Несколько минут спустя где-то зазвонил телефон. Потом тяжелые шаги снова раздались в коридоре.

   Любопытство оказалось сильней усидчивости, и журналист подошел к двери, чтобы посмотреть на человека в шапке Санта Клауса. Вместо этого он увидел над круглым безбровым лицом наполеоновскую треуголку.

   Мужчина с преувеличенным испугом вскинул руки. Его маленькие налитые кровью глаза широко раскрылись от изумления.

   – Сэр! Вы испугали нас! – сказал он с театральной высокомерностью.

   – Простите, я не хотел. Я только что здесь поселился. Меня зовут Квиллерен.

   – Добро пожаловать в нашу скромную обитель, – ответил мужчина, разводя руками. Вдруг он посмотрел вниз. – А это что здесь у нас?

   Коко последовал за Квиллереном в коридор и теперь ласково терся о галоши незнакомца.

   – Никогда за ним такого не замечал. Обычно Коко не ластится к незнакомым людям.

   – Они чувствуют! Да, они чувствуют! Бен Николас – друг всякой птицы и зверя.

   – А-а, это у вас магазин в соседнем доме! Я работаю в «Беге дня» и пишу серию статей о Хламтауне.

   – Прошу вас, удостойте нас своим посещением и напишите пару добрых слов. Нам нужна реклама.

   – Завтра, – пообещал Квиллерен.

   – Тогда до встречи!

   Весело помахав рукой, антиквар отправился вниз, волоча за собой до смешного длинный шарф.

   – Нас ожидает покупатель, – объяснил он. – Мы должны идти.

   Миссис Кобб оказалась права, подумал Квиллерен. Бен Николас – сумасшедший. Но коту он явно понравился.

   За дверью снова стало тихо. Журналист легкомысленно принялся писать о вещах, ему неведомых (мейсенский гербовик, раннеамериканское дерево, квизальская компотница с шахматным узором), то и дело справляясь в словаре.

   Через некоторое время, когда он указательными пальцами перепечатывал чистовик, ему показалось, будто что-то движется. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь медленно открывается: приотворилась сантиметров на десять и замерла.

   – Да? Кто там? – требовательно произнес Квиллерен.

   Ответа не последовало. Журналист вскочил, подошел к двери и резко распахнул ее. Там никого не оказалось, но в конце коридора как будто что-то мелькнуло. Квиллерен надавил пальцами на усталые глаза и всмотрелся в завалы красного дерева, сосны и ореха – ножки, крышки, ящики, сиденья, спинки… Вот что-то мелькнуло снова – за низким постельным шкафом. Кончик коричневого хвоста.

   – Коко! – резко крикнул он.

   Кот никак не отреагировал.

   – Коко, вернись!

   Он знал, что это Коко: кончик хвоста не был загнут.

   Кот не обращал на Квиллерена никакого внимания, как обычно делал, когда сосредотачивался на каких-то личных делах.

   Журналист двинулся по коридору и увидел, как Коко шмыгнул за кабинетный орган. В этих старых домах двери, разбухшие от сырости и многочисленных покрасок, вечно закрываются неплотно или не закрываются вообще; неудивительно, что сиамец выбрался из комнаты.

   Добравшись до коридорной мебельной свалки, Квиллерен протиснулся мимо комода с мраморной полкой и всмотрелся в пространство за органом, где скрылся Коко.

   – А ну, вылезай, нет там для нас ничего интересного!

   Кот вспрыгнул на стул и внимательно принюхался. Потом, словно добравшись до цели, стал, распушив усы, водить носом, точно измерительным прибором, вдоль полосы черного металла, заострявшейся кверху наподобие меча, и покоившейся на медном шаре.

   Теперь усы встопорщились уже у журналиста. Вот значит как! Коко выбрался из комнаты, чтобы добраться до злосчастного шпиля, купленного мистером Коббом на аукционе! Теперь он обнюхивал его, приоткрыв пасть и обнажив клыки. Так кот выражал только одно чувство – отвращение.

   Квиллерен нагнулся и схватил Коко поперек туловища. Тот пронзительно заорал, будто его душили.

   – Миссис Кобб! – крикнул журналист в открытую дверь хозяйской комнаты. – Я передумал! Мне нужен ключ!