Котёнок

Я нашла в саду котёнка.
Он мяукал тонко-тонко,
Он мяукал и дрожал.

Может быть, его побили,
Или в дом пустить забыли,
Или сам он убежал?

День с утро стоял ненастный,
Лужи серые везде...
Так и быть, зверёк несчастный,
Помогу твоей беде!

Я взяла его домой,
Накормила досыта...
Скоро стал котёнок мой
Загляденье просто!
Шерсть - как бархат,
Хвост - трубой...
До чего ж хорош собой!

Дружная кото семья

***
Красивые мечты - манящая недвижимость горизонта.
Преступить черту невидимого фронта
Надежд своей души с реальной сутью мира,
Зажечься с новой Силой.

***
Теперь уже не та, что жизнь назад,
Могу не устоять в смертельной драке:
Просить не смею, но подводит взгляд,
Печальный, как у брошенной собаки.
Но, с тем, одна остаться не боюсь
И разожгу сама кострище под собою,
И позову на пир подружку грусть,
Пусть будет третьей нам
В компании с тоскою.

Это точно отражает наши чувства в молодости Как молоды и наивны мы были

Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить,
И глазами добычу найти,
И за ней незаметно следить.

Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, -
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.

А другой – точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него,
Обернётся – и нет ничего,
Между тем беспокойство растёт.

Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.

Не корысть, не влюблённость, не месть,
Так – игра, как игра у детей;
И в собрании каждом людей
Эти тайные сыщики есть.

Ты и сам иногда не поймёшь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придёшь,
А уйдёшь от людей – не собой.

Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил…

О тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души.
Мы услышим полёт всех планет,
Громовые раскаты в тиши.

А пока – в неизвестном живём
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнём,
Обжигаем себя и других.

18 декабря 1913

Наши коши Декс и Дана

Кот должен петь песни, чтобы доставлять человеку радость. Даже если песни грустные. (Из Обязанностей кота, п. 16)

mrma, Да, очень даже кстати. Я его помню, мне оно тоже нравится

А сейчас будет много букв, но онотого стоит!
В .Высоцкий
***
Упрямо я стремлюсь ко дну.
Дыханье рвётся, давит уши...
Зачем иду на глубину?
Чем плохо было мне на суше?

Там на земле — и стол, и дом,
Там я и пел, и надрывался.
Я плавал всё же, — хоть с трудом,
Но на поверхности держался.

Линяют страсти под луной
В обыденной воздушной жиже,
А я вплываю в мир иной,
Тем невозвратнее, чем ниже.

Дышу я непривычно ртом.
Среда бурлит, плевать на среду!
Я продвигаюсь, и притом —
Быстрее, в пику Архимеду.

Я потерял ориентир,
Но вспомнил сказки, сны и мифы.
Я открываю новый мир,
Пройдя коралловые рифы.

Коралловые города —
В них многорыбно, но не шумно.
Нема подводная среда,
И многоцветна, и разумна.

Где ты, чудовищная мгла,
Которой матери стращают?
Светло, хотя ни факела,
Ни солнца мглу не освещают.

Всё гениальное, извне
Непонятое — всплеск и шалость —
Спаслось и скрылось в глубине, —
Всё, что гналось и запрещалось.

Дай Бог, я всё же дотону —
Не дам им долго залежаться!
И я вгребаюсь в глубину,
И всё труднее погружаться.

Под черепом — могильный звон,
Давленье мне хребет ломает,
Вода выталкивает вон —
И глубина не принимает.

Я снял с острогой карабин,
Но камень взял — не обессудьте, —
Чтобы добраться до глубин,
До тех пластов, до самой сути.

Я бросил нож — не нужен он:
Там нет врагов, там все мы люди,
Там
каждый, кто вооружён,
Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

Сравнюсь с тобой, подводный гриб,
Забудем и чины, и ранги;
Мы снова превратились в рыб,
И наши жабры — акваланги.

Нептун,
ныряльщик с бородой,
Ответь и облегчи мне душу —
Зачем простились мы с водой,
Предпочитая влаге — сушу?

Меня сомненья — чёрт возьми! —
Давно буравами сверлили, —
Зачем мы сделались людьми?
Зачем потом заговорили?

Зачем, живя на четырёх,
Мы встали, распрямивши спины?..
Затем, и это видит Бог,
Чтоб взять каменья и дубины.

Мы умудрились много знать,
Повсюду мест наделать лобных —
И предавать, и распинать,
И брать на крюк себе подобных!

И я намеренно тону,
Зову — "Спасите наши души!"
И если я не дотяну —
Друзья мои, бегите с суши!

Назад — не к горю и беде,
Назад и вглубь — но не ко гробу,
Назад — к прибежищу, к воде,
Назад — в извечную утробу.

Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу.
И я выплёвываю шланг —
И в лёгкие пускаю воду.

Сомкните стройные ряды!
Покрепче закупорьте уши!
Ушёл один — в том нет беды.
Но я приду по ваши души!

Страшнее Синей Бороды,
Раздувшийся, с лицом кликуши
Утопленник — ещё один
Счастливчик, — убежавший суши.

Падайте лицами вниз, вниз —
Вам это право дано,
Пред королём падайте ниц
В слякоть и грязь — всё равно!

Нет-нет, у народа не трудная роль:
Упасть на колени — какая проблема?
За всё отвечает король,
А коль не король, ну тогда — королева!

Падайте лицами вниз, вниз —
Вам это право дано,
Пред королём падайте ниц
В слякоть и грязь — всё равно!

«Сталин – наша слава боевая,
Сталин – нашей юности полёт»…
И под песню детям улыбаясь,
Женщина баланду раздаёт.

Тянутся и тянутся ручонки, –
Над столом мелькает черпачок
Подошла худющая девчонка:
Две косички, чёлка на бочок,

Смолкла песня, и притихли дети –
Не наполнился баландой черпачок.
Строго женщина поджала губы…
В класс увёл девчонку сторож-старичок:

«То приказ директора, родная,
Я его нарушить не могу», –
Молвила раздатчица вздыхая,
Вытерев слезинку на бегу.

«Как же так? - задумалась девчонка,
– Лучше всех я собирала колоски,
У солдатки нянчила ребёнка,
И для фронта я вяжу носки».

А в столовой вновь звучала песня,
Славился на все лады палач,
И ещё… Стучали дружно ложки,
Заглушая той девчонки плач.

Евгений Мочилин:

Усатый повар

Усатый повар, что же ты настряпал,
Какое множество горячих, острых блюд:
Ты миллионы в лагеря упрятал
И миллионы с той поры в земле гниют.

"Порядок" наведя железною рукою,
Не разобравшись, прав иль виноват,
Ты, как тиран, руководил страною
И жаждал, чтоб кричали все "Виват".

Но слава оказалась быстротечной,
Твой лопнул ореол, как дутый шар,
И навсегда уйдёшь ты в вечность,
Как жуткий, как ночной кошмар.

А у вас в загашниках есть такие?

***

Я - женщина, и, значит, я – актриса,
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я - женщина, и, значит, я - царица,
Возлюбленная всех земных царей.

Я - женщина, и, значит, я - рабыня,
Познавшая солёный вкус обид.
Я - женщина, и, значит, я - пустыня,
Которая тебя испепелит.

Я - женщина, сильна я поневоле,
Но, знаешь, даже если жизнь – борьба…
Я - женщина, я слабая до боли,
Я - женщина, и, значит, я - судьба!

Я - женщина, я просто вспышка страсти,
Но мой удел - терпение и труд.
Я - женщина, я - то большое счастье,
Которое совсем не берегут…

Я – женщина, и этим я опасна,
Огонь и лёд на век во мне одной.
Я - женщина, и, значит, я прекрасна
С младенчества до старости седой.

Я - женщина, и, значит, все дороги
Ведут - ко мне, а не в какой-то Рим…
Я - женщина, я - избранная Богом,
Хотя уже наказанная Им…

Торрес и Альф

Ворона и лиса

Вароне, шьто жила в горах, шяшлик на виходной послал Аллах,
Пачистив Блиндамедом клюв в ауле, варона сел поесть шяшлик на стуле
И щтоби мясо в горле не застрял, варона "Хванчкари" бутылку взял,
Тут мимо на работу шёл лисица, глаза-стекло, хотел апахмелицца
И запах шяшлика услышав носом, к варона подбежал с таким вапросом:
"О джюраджёл, какой хароший ты, чо кущаещь - шяшлик или манты?"
"Не твой то дело, джюраджёл"- варон сказала -"Вон пащел"
Но наш лиса не унимался, беседу продлевать старался, на все три зуба
улибался, ложился, снова паднимался, моргал стеклянным хитрым
глазом, пищал и ловко двигал тазом...

При этом говорил вароне: "Какие бедра у тэбя красивий, как харашо на них сидят лосины, какой красивий у тэбя лицoо....
Ты красивее, чем барсук Кацо
Какие перья - все пачти што бэз ущерба
Ооо, а мускул твой - сматри - Виталий Щерба
Твой запах - это мир цветов Узбекистана
Ты не варона, ты АРЁЛ! МАНТАНА
Да ты фантастишь, джюраджёл!!!
Ты знаешь, и слищал я, ти круто танцеваешь!"

И у варона от такого камплимента паднялся дух моральный в 22
працента!
Он танцевать не мог от самого рожденья - праблема бил с каардинацией движенья
А тут танцором вдруг назвал его лиса!
Варона стал на стул, сказал: "Асса"!!!
И нАчал двигать всеми свой частями тела, пака в затылке ево кожа не
вспатэлa
И вдруг варона лапом оступился - сломался стул - варон упал -
РАЗБИЛСЯ!!
Шяшлик на зэмлю повалился и полбутылки "Хванчкара""
Хитрий лиса сказал: "УРРРЯЯ!!!" ",
все подобрал и бил такой: лежит под саксаулом, НИКАКОЙ

МАРАЛ: Кагда шяшлик с вином паслал Аллах - все забирай и ныкайся в Горах!!!
И будь ты лучший танцовщик аула - чтоби плясать, слезай, дурак, со
стула!

Торрес и Альф

Басня классная Юль)))

***Высоцкий ( если кто не знает )
В желтой жаркой Африке,
В центральной её части,
Как-то вдруг вне графика
Случилося несчастье.
Слон сказал, не разобрав:
"Видно, быть потопу!"...
В общем так: один Жираф
Влюбилси в Антилопу.

Тут поднялся галдеж и лай,
И только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
"Жираф большой — ему видней!"

"Ну и что же, что рога у ней, —
Кричал Жираф любовно, —
Нынче в нашей фауне
Равны все пороговно!
Если вся моя родня
Будет ей не рада —
Не пеняйте на меня,
Я уйду из стада!"

Тут поднялся галдеж и лай,
И только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
"Жираф большой — ему видней!"

Папе Антилопьему
Зачем такого сына:
Всё равно, что в лоб ему,
Что по лбу — всё едино!
И Жирафов зять брюзжит:
"Видали остолопа!" —
И ушли к бизонам жить
С Жирафом Антилопа.

Тут поднялся галдеж и лай,
И только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
"Жираф большой — ему видней!"

В желтой жаркой Африке
Не видать идиллий:
Льют Жираф с Жирафихой
Слёзы крокодильи,
Только горю не помочь —
Нет теперь закона!
У Жирафов вышла дочь
Замуж за Бизо-на.

Пусть Жираф был неправ,
Но виновен не Жираф,
А тот, кто крикнул из ветвей:
"Жираф большой — яму видней!"

РОМАНС

Она была чиста как снег зимой.
В грязь - соболя,- иди по ним - по праву...
Но вот мне руки жжет ея письмо -
Я узнаю мучительную правду...

Не ведал я: страданье - только маска,
И маскарад закончится сейчас,-
Да, в этот раз я потерпел фиаско -
Надеюсь, это был последний раз.

Подумал я: дни сочтены мои,
Дурная кровь в мои проникла вены,-
Я сжал письмо как голову змеи -
Сквозь пальцы просочился яд измены.

Не ведать мне страданий и агоний,
Мне встречный ветер слезы оботрет,
Моих коней обида не нагонит,
Моих следов метель не заметет.

Итак, я оставляю позади,
Под этим серым неприглядным небом,
Дурман фиалок, наготу гвоздик
И слезы вперемешку с талым снегом.

В юности помню забавлялась: читала это тем кто поумнее, кто литературу хорошо знает, с вопросом: отгадайте, ЧЬЁ это? Никто и не отгадал, ни разу. Большинство ответов - Блок. Даже Маяковского называли (а что, можно и на него подумать, у него любовная лирика тончайшая, нежнейшая, и самолучшая) Высоцкого не назвал ни один, до сих пор))

"...я б разбивал стихи как сад,
всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
гуськом, в затылок...

...как некогда Шопен вложил
живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
в свои этюды..."

Такая музыка, такие образы, такие мысли! Совершенство, гений, настоящее и животворящее.

Кстати так же, ВСЕГДА, когда снег валит хлопьями, смотришь вокруг, и все что ловит глаз сквозь снегопад, само собой складывается в строчки того же Пастернака:

...Снег идёт, снег идёт,
К белым звёздочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплёт

Снег идёт и все в смятеньи!
Всё пускается в полёт:
Черной лестницы ступени,
перекрёстка поворот...

...и - до конца...

И параллельно - неизменно, где-то на краю сознания - звучит музыка Таривердиева к Иронии судьбы...